Король на горе - Страница 30

– Мой отец велел мне во всем слушать Трувора, – буркнул Ануд. – Трувор дал мне меч.

– Меч – это много, – согласился я. – Без меча трудно пройти по дороге славы. Что ж, когда-нибудь ты заработаешь на службе у Рюрика достаточно серебра, чтобы выкупить свою свободу. Когда это случится, найди меня, если пожелаешь, я дам тебе место на гребной скамье.

Задумался. Ну да. Как ни крути, но я снова обозвал его холопом.

– Всё! – провозгласил я, поднимаясь. – Я сказал, что должен. Решай, Ануд, разойдемся ли мы миром или кровью? Будете ли вы драться с нами или скажете Трувору Жнецу, что я не хочу вражды? Я не двуличный Рюрик. У меня один язык для друзей и для врагов. И каждый волен решать, по какую сторону щита ему быть.

Варяжская молодежь смотрела на меня во все глаза. И зерна сомнения в правоте своего руководства уже проросли и зацвели во многих простодушных умах.

– Нам надо посоветоваться, – сообщил Ануд.

Ожидаемый ответ.

– Ты прав, – произнес я, постаравшись вложить в голос максимум уважения. – Настоящий вождь знает, когда надо приказывать своим людям, а когда – спросить их совета. Ты знаешь.

Вот так. Немного лести еще никому не вредило.

Мне кажется, я был убедителен. Остается надеяться, что они сейчас посовещаются и отправятся восвояси. Я в этом практически не сомневался.

И радикально ошибся.

Глава 11. В которой все происходит совсем не так, как планировалось

Совещалась варяжская молодежь долго и пылко. На последнем этапе дискуссии они даже перестали контролировать меня и окрестности – так увлеклись.

А я забеспокоился. Полагал, что после моей обличительно-пафосной речи они достаточно быстро придут к консенсусу, решив, что наши разборки – это разборки старших – и пусть старшие, то есть я и Трувор, сами решают, как дальше жить. Но нет, не срослось.

В общем, поругавшись вполголоса минуток пятнадцать, варяги разделились примерно на две равные группы. Одна осталась на дальнем углу полянки, а другая, возглавляемая Анудом, двинулась ко мне. Причем лицо у подраненного Зарёй юноши было такое решительное, что я решил: все. Драки не избежать.

Парень остановился шагах в пяти и здоровой рукой вытянул из ножен меч.

Вытянул, развернул рукоятью вперед – и протянул мне.

Ну ни фига себе! Вот уж чего я точно не ожидал!

Если бы они просто ушли, я бы счел это удачей. Но моя удача, она такая… своеобразная. То ее щедрость просто зашкаливает, то – облом за обломом. Мои друзья-викинги относятся к удаче как к функции, что ли. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что они правы. Если бы еще понять, от каких конкретно действий она зависит? Потому что мне как-то не верится, что удача прямо пропорциональна объему жертвоприношений и количеству нарушенных гейсов. Что-то еще. Что-то такое, что зависит только от меня. В общем, будет время – об этом стоит поразмыслить. Но не сейчас. Сейчас мне надо переварить подкинутый капризной дамой пряник.

А именно: варяжская молодежь, посовещавшись, решила – служить такому лидеру, как Рюрик, противно чести. Вождь, который не награждает достойных и бестрепетно сливает своих… Да на кой такой вождь сдался? И вообще он не варяг даже. Правда, Трувор – варяг. Причем старший. Старших надо слушаться, даже если кажется, что они не правы. Просто потому, что они – выше по званию. Но правда – выше всего. В том числе и приказов Трувора. Чтобы решить, что Трувор пошел против правды, утверждений мало. При всем их ко мне уважении я всего лишь нурман. Не варяг. Однако есть еще Ольбард. И он ничуть не менее уважаемый варяг, чем Трувор. И Ольбард от Рюрика ушел. Взял свою часть добычи недвижимостью и отбыл, прихватив с собой всех желающих. К сожалению, Ануд не стал присоединяться к Ольбарду. Потому что отец велел Ануду быть с Трувором. Ну и еще потому, что Трувор Ануду в родстве на две позиции ближе, чем Ольбард. Но теперь, когда он, Ануд, наконец-то осознал, что вместе с Трувором идет против правды, то ну ее на фиг, такую службу. Увы, Ануд не удосужился уточнить, куда именно ушел Ольбард. И среди тех, кто сейчас здесь, никто этого не знает. Ну да это и к лучшему, потому что служба Ольбарду может оказаться не слишком веселой. На земле сидеть, смердов стричь… Скука и бесславие. Другое дело – жизнь викинга. Такая, о которой я только что рассказывал. Чтоб от золотых цепей шея гнулась, чтоб с конунгами за одним столом пировать и на дочках их жениться. Это ли не счастье? И тут как раз подворачиваюсь я, вождь викингов, славный безмерно и щедрый немерено. Разве станет такой, как я, смердов стричь? Да никогда! Такие, как я, по мнению Ануда, промышляют исключительно драгметаллами, за которые платят исключительно железом. И если я соблаговолю взять славных варяжских отроков под свое крыло, то нипочем не пожалею, потому что обучены неплохо и страха не ведают. Вот и Заря подтвердит…

– Ага, – подтвердила Заря. – Не ведаете. Особенно ты, Ануд, когда ко мне с подарками сунулся.

Парень порозовел. Надо думать, она его не просто отшила. Хотя о чем я? Заря – и «просто»…

Ануд зарумянился, но промолчал. Уже хорошо. Такой парень мне пригодится. И остальные – тоже. Это как в куче дрянных трофеев дюжину франкских мечей найти. В умелых руках такие парни на многое способны. А руки у меня умеются. Мы с Медвежонком да с Палицей из них таких героев вырастим… Только держись.

– Сколько тебе зим, Ануд? – спросил я.

– Восемнадцать.

О как. Выглядит моложе. Если с тем же Скиди сравнить. Правда, Скиди – уже папа. И жизнь у него была оч-чень насыщенная.

Хотя что я знаю о буднях молодых варягов?